«Я хожу к психотерапевту»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".

Аня

— Цельность? Быть живым? Это как?

(Виталина Скворцова-Охринская из материала, подготовленного для этой статьи)

Помните сборный пост о том, зачем мы брились налысо? Нас очень поддержало и даже сплотило понимание того, что в редакции собрались люди, по разным причинам это сделавшие однажды. Нам было приятно делиться опытом и читать комментарии в соцсетях. Кому-то наша затея понравилось, кому-то — нет.

Кого-то наш материал поддержал чаще прислушиваться к себе и опираться не на стереотипы, а на чувство себя. Это, мы считаем, важно.

На этот раз поводом для сборного поста послужило то, что большинство из нас бывали у терапевта — мы считаем психотерапию подходящим инструментом для самонастройки. Так что решили снова написать о чем-то вместе. Делали мы это неровно, долго, неидеально, местами мучительно — тема-то непростая.

Но раз уж для каждого из нас опыт работы с терапевтом оказался важным и не проходным — говорить об этом, на наш взгляд, стоит.

Мы знаем, что о психотерапии сложно разговаривать даже с близкими. Поэтому мы постарались рассказать максимально честно о своём опыте. И если вам захочется найти своего терапевта, напишите на da@po-drugomu.co — поделимся телефонами и адресами проверенных лично специалистов.

В разговоре принимали участие: Анна ЧерныхМария Скатова, Дмитрий Полещук, Виталина Скворцова-Охрицкая, Леночка (отмечена как Е). В дополнение — история от Любы Алазанкиной о том, что терапия не обязана быть исключительно длительным  процессом, а может служить и ситуативной помощью.

Как мы относились к терапии раньше?

А: Моя мама была психологом в клинике неврозов и на телефоне доверия в 90-е годы, поэтому я слышала много леденящих кровь историй о тех, кто обращается за помощью. И, конечно, не считала, что мне, позитивной девочке, это когда-то понадобится. Но потом у меня появилась близкая подруга-психотерапевт, которая много делилась со мной наблюдениями, книгами, историями с учёбы — и постепенно я почувствовала в терапии ресурс, которого мне очень не хватало.

М: Я выросла в провинции. Там считалось, чток психотерапевтам и психологам ходят только психи. Но там и депрессию считали просто дурью и жалостью к себе, просто нужно «взять себя в руки»: «соберись, тряпка».

Д: Когда-то полагал, что терапевты нужны тем, кто сам тупит, не справляется. Особенно такие мысли поддерживались в эзотерической тусовке, а потом — в тренинговой. Считалось, что годы терапии нужны терапевтам, чтобы заработать денег, а за трехдневный тренинг или энергетический сеанс мы аж вон куда шагнули, что о себе узнали, и какие ресурсы выкопали… и вообще, терапия — для слабаков! Так же, как больница и вообще сочувствие! Сильному подавай препятствия.

Е: В младшей школе психолог был единственным взрослым, задававшим мне интересные вопросы. Вырастая, я продолжила интересоваться психологией и терапией, почитывая соответствующую литературу. Книги Ирвина Ялома и Эмми Ван Дорцен, блог Ильи Латыпова, жж Екатерины Сигитовой, колонка Катерины Мурашовой, фейсбук Анастасии Рубцовой и так далее. Я понимала, что терапевты работают в разных направлениях и нужно не только найти «своего» человека по ту сторону пачки бумажных платочков, но и подходящее для себя мировоззрение практика, с которым будешь готов работать. Я никогда не считала, что посещать терапевта — знак слабости, богатства или признания себя больным (такие определения я вычитала в статье Афиши, где рассказывали об опросе населения). Мне было очень любопытно понаблюдать за процессом со стороны — я его хорошо знала по книгам.

В: Я пришла в терапию в разгар глубокого личностного кризиса. Мне было 25. Мой прежний мир рушился на глазах: я с пугающей интенсивностью стала понимать, что я сначала училась не тому, что мнеинтересно, теперь работаю так, как мне не нравится. И дело не в конкретной компании. Я ездила к 10 утра в офис, возвращалась в 7 и думала: это что, и правда моя жизнь? Теперь она всегда будет такой? Когда мои внутренние емкости: заработать, купить, съездить, посмотреть — заполнились, я потеряла смысл того, что делаю. Я чувствовала себя обманутой, потому что «они» говорили: добейся — и будет тебе счастье. Вместо этого я чувствовала разочарование и удушающую пустоту. Пустоту, от которой я бросилась бежать. Как жить, если старый мир рухнул, а новый еще не появился? Хотелось найти опору.

Меня по-настоящему интересовали, пожалуй, только две вещи — писательство и отношения. Я завела блог и пошла учиться на психотерапевта. Часы личной терапии были обязательны: не знаю, как скоро бы я на это решилась в другом случае. У меня лично проблем не было никаких (ха-ха), они были вокруг меня, решению этих проблем я и собиралась посвятить жизнь. Однако терапевт не спешила решать мои проблемы. Ее больше интересовало, что я чувствую, что со мной происходит, с какими сложностями внутри себя я встречаюсь. Меня это дико раздражало: какая разница, что я чувствую, скажите, что делать! Кабинет психотерапевта оказался тем местом, где я впервые за два года кризиса перестала от себя бежать — и начала смотреть на себя.

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".

Виталина

Что стало последней каплей, чтобы всё-таки пойти к терапевту?

Е: Когда счетчик друзей на фейсбуке перевалил за тысячу, меня стали ранить комментарии случайных мимокрокодилов. Я сделалась виднее, и от этого мне стало трудно дышать, поэтому решила поговорить об этом со специально подготовленным человеком.

Хотя нет, всё началось не с этого. Я нашла замечательную статью и подписалась на автора. Потом автор позвал желающих к себе в терапевтическую практику. Тогда я и выбрала в качестве запроса историю про реакцию на фейсбуке, мы начали ее прорабатывать. Потом, когда стало легче дышать, перешли к другим вопросам. Я стала чаще замечать, от чего мне трудно дышать, и поверила в то, что с этим можно как-то поработать. И начался тяжкий эмоциональный труд, выводящий меня к себе самой.

Д: Я люблю пользоваться плодами чужого труда, особенно умственного. Для меня отличный повод — возможность сходить к мудрому врачу или тренеру и поговорить о себе. После таких разговоров я могу многое добавить в свою жизнь. Я поговорю с инженером, если хочу строить дом, с опытным бухгалтером, если хочу оптимизировать налоги. Мне показалось, что в моей замечательной жизни есть возможность добавить радости и уменьшить напряжение. Так я записался к терапевту.

Встречи стоили дорого, но я тут же проговорил вопрос моей зарплаты, и встречи сразу отбились. Потом мы пытались разобрать семейные отношения. Мне стало чуть легче. Однако потом стало ясно, что семейные задачи нужно всерьез решать в совместной семейной, а не личной, терапии.

М: В студенческой тусовке вдруг стало модно ходить «к мозгоправу». Мой бойфренд тоже ходил, я страшно завидовала. Поэтому, когда он предложил «представить меня своему психотерапевту», я с радостью согласилась, вообще не понимая, что это такое.От этого знакомства было много пользы — поначалу в том, чтобы разобраться с затянувшимся подростковым бунтом и сепарацией от родителей, Потом внезапно умер мой отец, и я, к счастью, знала, к кому идти за поддержкой.

А: У меня были попытки разовых консультаций, когда я оказалась в полном экзистенциальном тупике спустя 1,5 года после смерти мамы. Локально это помогло.
Потом был полугодовой период скайп-терапии, посвященной пищевому поведению и образу тела, но у меня было ощущение какой-то лайт-версии от неё.

Наконец я попросила у подруги рекомендацию хорошего специалиста в Петербурге, когда была уже в довольно глубокой депрессии и даже несколько раз порывалась уйти из дома от мужа и полуторагодовалой дочери. На первой сессии, где предполагалось, что мы просто познакомимся, в ответ на вопрос: «Что вас привело?» я начала рыдать и изливать свою боль прямо с порога. И, конечно, пожалела, что не пришла раньше.

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".

Леночка

Какой срок терапии на сегодня?

А: 7 лет с первого обращения. 2,5 года еженедельной очной терапии с перерывом на несколько месяцев.

М: Первый опыт терапии у меня был в период 18-22 летия, затем было еще несколько заходов разной степени удачности. Последний год — каждую неделю.

Е: 10 месяцев. В терапии у меня были перерывы длиной примерно в месяц: благодаря им я увидела, что, во-первых, уйти можно действительно в любой момент, нет ощущения привыкания (правда, мой терапевт просила предупредить за одну сессию, чтобы закрыть процесс с обеих сторон), а во-вторых, вне терапии протекают те же процессы, что и в ней, но — без поддержки. Это укрепило мое желание в данный момент времени поработать с терапевтом и сняло сомнения.

Д: Год постоянных встреч 3 года назад. За последний год — несколько встреч по семейной и несколько месяцев личной.

В: В этом году будет 8 лет моей личной психотерапии. А сейчас я и сама — консультирующий психолог, обладающий большим опытом бытия с внутренней жизнью и ее процессами.

Какие открытия о себе, окружении, качестве жизни мы считаем полученными благодаря этому опыту?

Е: Как правило, важные открытия звучат слишком просто. Например, к концу 2016-го благодаря терапии я поняла, что не хочу отвечать за эмоции других. Это звучит достаточно очевидно: ну да, а кто хочет-то? Но под этими словами лежит глубокое понимание того, каким образом я раньше соглашалась за них отвечать, почему мне это не подходит и как я теперь решаю действовать. Я не решилась бы копаться в таких многоуровневых постройках без помогающего практика.

В: Мне было страшно, меня пугала неопределенность. На терапии я впервые отвечала на вопрос: чего конкретно боюсь. Я не пыталась заткнуть своему страху рот, а посмотрела ему в глаза, научилась видеть его, рассматривать, идти сквозь, ощущать себя отдельной от него. Так было и с остальными чувствами: я училась их чувствовать, не теряя связи с собой. Я по крупицам собирала то, что действительно было мной, обращалась к своему прошлому, видела, как его события определяют мою жизнь. У меня появлялся выбор: продолжать делать то же самое на автомате, или делать так, как я хочу.

Я обнаруживала себя, узнавала свои границы, училась их чувствовать и защищать. Я искала и нашла точку опоры внутри себя. «Что поддерживает тебя изнутри, когда рухнет все остальное?».

А: Оказалось, что я жила в вечном отравляющем чувстве вины. Когда я начала обращать на это внимание, я могла с утра почувствовать себя виноватой за десяток вещей ещё до того, как встану с кровати. И это было так привычно и «нормально», что я даже не замечала — как не замечала и огромного давления со стороны семьи и знакомых. Я благодарна своему терапевту и за психологическое просвещение: книги, модели, концепции, которые помогли шире взглянуть на происходящее, расставить акценты и в своей жизни, и в нашем журнале, например.

Д: Много мелких, но важных фактов. Например: можно взять и назначить себе адекватную зарплату, если ты — начальник в компании. Можно и полезно уйти с работы вовремя, а не пытаться сделать всё! И ещё: если моя жена сказала, что уходит — это может быть не решением, а выражением чувств.

Были и более серьёзные вещи. Например, мне сказали, что я интроверт…, нет, не просто сказали, мне разрешили быть интровертом! И меня так отпустило, я понял, что имею право хотеть побыть один. Это может звучать смешно, а на самом деле понадобится подробный разговор, и не один, потом было долгое осознание — и ощущение, что ты стоял в кустах шиповника в людном месте, а тут потихоньку отцепил колючки и вышел.

Или: «Необязательно все, кто зависят от моего решения, должны быть со мной согласны. Можно решить за себя, а им разрешить решать за себя». Это на самом деле уважение.

Ещё фраза «когда количество осознаний перейдетв качество». Это причина, по которой не работают тренинги. Инсайты и озарения проходят через несколько минут или дней — и ты снова тупишь. Миллионы нейронов держат старую схему. Вот ты научил 0,1% из них другой картинке и пока держишь на них внимание, всё хорошо, но переключился на привычную жизнь — и вся система восстанавливается.

М: Возможно, я повзрослела и дозрела до того, чтобы встретиться с собой. А может, мне просто повезло с терапевтом, и мы поэтому здорово продвинулись. По сути, мы занимаемся тем, что собираем меня из кусков вцелое. Это проект, который еще не закончен, поэтому итоги подводить пока рано. Но после встреч с терапевтом я не просто живу дальше, я начинаю действовать. В обычном общении с друзьями и знакомыми этого не происходит — поговорили и разошлись, слон остался в комнате. В терапии это почему-то иначе работает. Может, я получаю разрешение на изменения. Может, нахожу ресурс и поддержку для того, чтобы действовать.

Мне трудно говорить об изменении качества жизни — я пришла на терапию после 10-месячного депрессивного эпизода. В депрессии нет никакого качества, и жизни нет тоже. Поэтому сравнивать то, что сейчас, с тем, что было два года назад, это как искать разницу между трактором и помидором (если что, помидор красный, а у трактора двери наружу открываются).

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".

Маша

Какие изменения в нас происходят?

А: Я стала существенно добрее к себе, эмпатичнее к окружающим. И злее ко всем, кто посягает на мои границы, знает, как я должна жить и что для меня лучше. Я научилась различать и называть свои чувства, даже очень сложные чувства, распознавать свои неврозы и лишать их силы. Мне стало проще не делать вид и соблюдать приличия, а быть собой, говорить правду честно и открыто, проявлять уязвимость, плакать, говорить о том, что причиняет мне боль.

Д: Перезапускаю многое в себе: спорт, ведение дневника, работу, отношения с близкими. Переосмысливаю прошлый опыт, чтобы не висел на мне досадной неудачей, а осознался полезным уроком.

Я склонен к прокрастинации (хотя мне кучу раз говорили, и сам знаю, что как воли, так и желания у меня в достатке). И, оп, обнаруживаешь схему, методично начинаешь трансформировать, иногда меняя в корне подходы к работе. Сам такую штуку найти не можешь, а если и находишь, мозг изворачивается и придумывает, как сохранить привычку. Взгляд со стороны помогает разобраться.

В: Чем больше я себя узнавала и принимала, тем лучше я понимала других людей. Допускала их чувства их право быть собой, не соответствуя моим ожиданиям. Например, я «разрешила» мужу быть в дурном настроении, не западая ни в обиду, ни в желание его срочно развеселить. Теперь могу находиться рядом с его раздражением и даже обидой, не прерывая наш контакт. Перестала брать на себя ответственность за чувства других людей. Наши отношения с мужем стали ближе. С кем-то из близких людей отношения стали невозможны, потому что я больше не собиралась соответствовать ничьим ожиданиям.

И, если я попытаюсь одним словом выразить то, что я получила как клиент — это будет цельность. Ощущение себя не раздробленной на конфликтующие, неуверенные в себе части, а целой и ценной. А еще живой.

Е: Я четче понимаю, кто я такая, что мне свойственно и на что я готова соглашаться, а на что — не пойду. Стала больше опираться на свои принципы и пожелания, меньше — на чужое мнение или чувство вины. Снаружи этого не заметно, но я стала гораздо спокойнее. Поменялся способ реагировать на тревожащие, раздражающие, пугающие, утомляющие события. Раньше я делала вид, что не реагирую, а потом это выходило боком — и мне, и окружающим. Теперь отлавливаю свою реакцию чуть раньше и действую чуть честнее.

М: Сейчас я вижу, что мне стало легче выносить мир и людей. Я стала меньше брать на себя ответственность за чужие чувства и эмоции, поэтому у меня больше ресурсов остается на свои. Мне стало проще быть видимой — видите, я сейчас сижу и говорю с вами о своей терапии и депрессии.

Я всегда хорошо писала. Но сейчас я пишу легче и лучше, чем раньше. Возможно, потому что внутренний критик больше не может так сильно меня задеть и ранить. А когда он нудит слишком сильно, у меня хватает сил нажать «опубликовать» и не задыхаться от комментариев прохожих умников.

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".

Дима

Что для нас терапия сейчас?

Д: Средство от косности мозга, старческого маразма, поддержка от умного человека, который хочет тебе помочь разобраться, а не самоутвердиться.

Ещё для меня это просто очень интересно и весело. «Посмотришь вокруг… ну как не засмеяться?» — а тут смотришь на свой мир как бы со стороны, но очень подробно — обхохочешься!

А: Одно из ярких событий недели. Отношения с человеком, который меня поддержит, что бы я ни принесла. Благодаря регулярным сессиям я научилась оказывать сама себе необходимую поддержку, задавать важные вопросы, набираться смелости нырять глубже и праздновать себя, такую, какая есть.

Е: Терапевт — это опора. Терапевт — это скоростной лифт. Сколько бы я шла сама к каждому из важных пониманий и каким путем — неизвестно. К терапевту я могу принести непонятное ощущение или пугающую мысль. Он выслушает и подскажет, с какой стороны можно об этом подумать.

Терапевт — не волшебная кнопка. Он не может «починить» или дать возможность развидеть. Скорее уж наоборот: он поддерживает в том, чтобы не отворачиваться и не ударяться в иллюзии.

Терапевт может задать вопросы и обеспечить атмосферу, в которой я буду готова говорить о важном. Основная работа будет происходить у меня внутри. И не только на терапии. А вообще — в жизни. Раз в неделю я 50 минут буду об этом думать и говорить, чтобы усилить эффект.

В: Теперь для меня забота о своем внутреннем мире, равновесии — это точно такая же потребность, как и все остальные. Я работаю с людьми, мне важно видеть их сложности, не спотыкаясь о свои. Став мамой, я увидела, как трудно и как важно не проецировать на детей свои собственные раны и ограничения. В какой-то степени забота о себе — это забота и о них тоже.

Что я узнала? В мире между белым «хорошо» и черным «плохо» тянется радуга вариантов, каждый из которых возможен, а выбрать лучше тот, на который указывает твой внутренний компас. Чтобы его обнаружить, научиться доверять и помогать исправно работать — можно использовать психотерапию.

М: Продолжающийся процесс, который достаточно важен для меня, чтобы зарезервировать для него время каждую неделю, не прогуливать, не опаздывать и всячески оберегать это время от вторжения.

Это безопасное, поддерживающее общение, в котором нет оценок, осуждения и нарушения границ. Не существует никаких отношений за рамками сеансов, поэтому ничто не вызывает конфликта интересов между мной и терапевтом. Мы не подружки, не знакомые, у нас нет общих деловых проектов. Вы удивитесь, как все эти вещи влияют на то, что человек может вам сказать и на то, что вы готовы от человека услышать и принять к сведению.

Для меня очень важно и ценно, что время сеанса — только обо мне и для меня. Его можно не тратить на обмен любезностями, не чувствовать себя обязанной подавать нужные реплики в ответ, изнывая в ожидании своей очереди поделиться произошедшим.

Терапевт никогда не скажет «да забей ты!», «ерунда все это!», «будь выше этого», «прости и отпусти» (признайтесь честно, как часто вы слышите это от друзей, когда делитесь с ними своими трудностями?). А главное — терапевт никогда не скажет мне, что делать, как правильно и почему я дура.

История от Любы на десерт:

Естественно, я всегда представляла себе психотерапию, как в кино: пациент лежит на кушетке, обнимает подушечку и рассказывает, как сегодня во сне его мать превратилась в медузу, а терапевт скучающе рисует в блокноте узоры, составляет в уме список покупок на вечер и автоматом спрашивает «И что вы почувствовали?».

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".

Люба

А где-то полгода назад на меня посыпались положительные фидбэки от знакомых, и это было удивительно. Тогда я поняла, что, пожалуй, готова обсудить свою единственную в жизни проблему с посторонним человеком. Моя проблема очень простая: это творческие кризисы и неуверенность в себе в плане профессии (как вы знаете, я фотограф) — да, я этого не скрываю. Я не могла больше ныть об этом своему мужу, маме или друзьям, потому что они необъективны, а я очень и очень хотела послушать мнение со стороны. Хотя, когда я озвучила мужу, что хочу пойти к специалисту, он сказал, что это ненужная трата денег: «Ну давай я у тебя сам спрошу «И вы думаете, проблема кроется в вашем детстве?» — да, мы все переполнены психотерапевтическими клише.

В общем, после очередного хорошего отзыва одной из девочек из журнала я попросила номер телефона. Записалась и пошла. Сходила я всего 3 раза перед новым годом. У меня было стойкое ощущение, что весь час во время всех трех встреч только я и говорю, а терапевт вставляет буквально несколько вопросов в последние 10 минут. Но параллельно с этим каждый из вечеров я звонила маме и взахлеб ей рассказывала, что «А она у меня спросила вот это, прикинь, и я затупила в ответ! Потому что это было так неожиданно, ой вот же ничего себе!» (Мама очень сопереживает моему становлению).

Терапевт помогла мне посмотреть на мою работу под другим углом. Например, она неожиданно заметила, что я не комплексую, являясь неидеальной матерью или женой, осознавая это, но при этом сильно комплексую, будучи неидельной в работе (хотя какая тут разница, я же просто человек).

Это подробности моей личной истории, наверняка у вас все иначе, все люди разные. Но эта история о том, что иногда трех встреч со специалистом достаточно. Не надо думать, что ваша проблема слишком большая или слишком маленькая для обращения к терапевту. Просто сходите и попробуйте. Мой опыт очень небольшой и, тем не менее, очень положительный. С моего последнего визита к терапевту прошло всего два месяца, но у меня сейчас много работы, и я часто ловлю себя на воспоминаниях о тех разговорах, возвращаю себя в нужное русло. Я чувствую, что сходить на несколько консультаций было очень правильным решением.

Рассказать вам ещё что-нибудь о нашем опыте?

«У меня есть терапевт»: 6 историй нашей редакции о стереотипах и личном опыте. Журнал "Может быть по-другому".Призываем вас включаться в дискуссию в комментариях — и да, если что-то мы не смогли понятно описать, то задавать дополнительные вопросы.

Обещаем отвечать искренне или признаваться, что каких-то ответов у нас нет. Мы ведь вовсе не волшебники, а только учимся. Учимся быть собой.


Источник: Может быть по-другому 

 

 

 

 

 

Прошлая запись Следующая запись

Вам может быть интересно